О механизме возникновения детской психической травмы и как себя вести взрослому
Кто в детстве не испытал острого страха перед каким-то явлением, ситуацией или человеком?! Встреча с пьяным в подъезде, смерть и похороны у соседей или в своей семье, удаление зубов, падение с дерева, разлука с родителями… И все это – в нормальной, невоенной жизни, на фоне полного благополучия. Некоторые события прошли для нас безболезненно, оставив лишь «картинку в голове» (зрительное воспоминание), о других мы долго помним, морщимся или вздыхаем. Кое-что и вовсе забывается… Но вытесненное из сознания происшествие может продолжать жить в глубинных слоях памяти и в один прекрасный день вызвать тяжелое последействие.
Американский психотерапевт, психолог Питер Левин, один из самых крупных специалистов США по детской психической травме, утверждает: реакция на травмирующее событие может наступить не сразу, а через несколько лет или даже десятилетий. У большинства людей симптомы травмы появляются через 6 – 18 месяцев после события. Однако у остальных его пациентов посттравматические симптомы не обнаруживают себя очень и очень долго, они будто бы спят – до определенного момента…
История Джона. Вот история одного такого пациента, рассказанная Питером Левином. Джон упал в детстве со своего велосипедика: не справился с управлением и врезался в дерево. На мгновение он потерял ориентировку в пространстве. Тут же подбежала мать, подхватила его, успокоила и снова посадила на велосипед, сказав: «Молодец, что не ревешь!» Никто из взрослых тогда не понял, как сильно Джон испугался.
Происшествие тут же забылось. Но вот однажды, спустя годы, Джонни ехал с женой и детьми в автомобиле. Увидев приближающуюся машину, он отклонился, чтобы не столкнуться с ней, и замер в ступоре. К счастью, другой водитель удачно сманеврировал, и катастрофы удалось избежать. Через несколько дней, утром, когда Джон ехал на работу, у него бешено заколотилось сердце, ладони сделались липкими. Ему очень хотелось остановить машину и убежать от нее подальше, но он брал себя в руки, успокаивал («Я же не сумасшедший!»), и постепенно его состояние пришло в норму. Однако смутное, навязчивое, неприятное чувство не оставляло его весь день. Возвратился он домой в тот вечер без происшествий, и чувство опасности ушло.
На другое утро Джон нарочно выехал из дома пораньше, пока на дороге было свободнее, а после работы вечером нарочно задержался, обсуждая дела с коллегами. Вернулся домой не в духе, поссорился с женой и наорал на детей. Лег рано, посреди ночи проснулся в поту – ему приснилось, что машина потеряла управление. Остаток ночи промучился…
В данном случае, как и во всех остальных, спусковым крючком, приводящим в действие отложенную реакцию на травму, служит незаметное и, на первый взгляд, не очень значительное событие.
Получил ли ребенок травму?
Мы читаем у Питера Левина, что любое необычное для данного ребенка поведение вскоре после опасного эпизода может говорить о том, что ребенок травмирован. К таким проявлениям психической травмы могут быть отнесены гневные вспышки, неконтролируемые приступы ярости, гиперактивности, страхи, повторяющиеся ночные кошмары, метания во сне, ночное недержание мочи, невнимательность на уроках, забывчивость, избегание людей и, наоборот, навязчивость, всяческие боли неизвестного происхождения, застенчивость, агрессивность…
История детсадовского ребенка. Вспоминаю такой случай. Мама пришла за дочерью в детский сад. Девочка начала молча одеваться, вынимая одежду из шкафчика. Усталая мать не придала значения молчанию ребенка, и только на улице ей это показалось странным. «Доченька, что же ты не отвечаешь мне?» – спросила мать и, внимательно посмотрев в лицо своего ребенка, попыталась разжать ей челюсти…Челюсти были плотно сжаты: рот полон винегрета.
Источник травмы – поведение воспитателя, продиктованное его стремлением во что бы то ни стало накормить детей (хороший аппетит – главное достоинство
